О нас пишут. «Имя в исскустве — Галина Китовская»
Воскресенье, 02 Май 2010
Журнал «Родник», 2002/весна
Люблю вечера Галины Китовской! Эти яркие встречи с целыми пластами культуры — то практически неизвестными, то забытыми, то новыми. Китовская — автор множества концертных программ, создатель и руководитель хоров. На концертах ее хора еврейской песни «Рингель» возрожденный фольклор успешно соперничает с шедеврами современных композиторов. Среди ее литературно-музыкальных программ есть посвященный Пушкину, Баратынскому, Гейне, современной поэзии, стилю барокко в искусстве композиторов Европы и Америки 16-18 веков, московским музыкальным салонам 19 века. Был случай, когда на гейневский вечер не смог прийти литературовед — Галине Михайловне пришлось в кратчайший срок подготовить подробное сообщение о жизни и творчестве Гейне, из огромного наследия поэта она отобрала много стихов и с успехом заменила литературоведа. Выходя из зала, одна из зрительниц сказала: «Век прожила, а только сейчас узнала, что «Хотел бы в единое слово…» и «Отчего…» — мои любимые романсы — написаны на слова Гейне! Что музыка Чайковского, знала с детства, а вот что стихи Гейне!..». Такое открытие, несомненно, сделала не она одна. О том, каким был путь к этим вечерам и сегодняшнему успеху, рассказывает Галина Китовская.
«Я с детства была очень близка к искусству, в том числе и еврейскому. Мама, с тех пор как себя помню, всегда пела песни, арии из опер, да к тому же виртуозно насвистывала разные мелодии. Война застала маму студенткой Нежинского пединститута. В войну в гетто в ее родном Могилеве-Подольском погибли родители и сестры, а на фронте брат и муж, мой отец. Из эвакуации нам возвращаться было некуда, поехали к единственной родственнице в Черновцы. Там я и выросла, фактически при Черновицкой консерватории. Но сколько же воды утекло, прежде чем я профессионально приобщилась к еврейской музыке! После окончания Московской консерватории мне даже и не снились мои сегодняшние дела. Я всегда хотела играть мировую классику, но из-за пятого пункта этот путь мне был закрыт. Тогда, выдержав конкурс, я стала концертмейстером в Институте им. Гнесиных. Потом начала преподавать. Моим первым ученикам уже по 40 лет! Многие занимаются исполнительской деятельностью, есть лауреаты фестивалей. И вот с 90-х годов я начала новую жизнь, нашла новый путь творческой реализации. Прежде всего, это была большая исполнительская работа. Я играла много мировой классики. Исполнительство стало неотъемлемой частью моих литературно-музыкальных программ, циклов концертов «Классику-юношеству», которые я провожу в ЦДРИ.
Мои близкие — мама и младший сын (он солист Тель-Авивского оперного театра) — живут в Израиле и очень помогают мне с репертуаром для моих хоров. Хотя теперь и в Москве можно найти неплохие репертуарные сборники.
Это всегда было очень трудно и увлекательно — формировать двухчастные программы. Я открыла для себя израильские духовные песни, псалмы с тысячелетней историей. И теперь «Рингель» в первой части программы исполняет эти очень красивые и глубокие по смыслу мелодии. Прежде мне казалось, что духовные песнопения — это что-то непременно тягучее, монотонное, мистическое. Но мне открылось столько радостной энергетики в этой музыке! Я поняла, откуда черпали свой мелодический дар наши великие песенники — Фрадкин, Френкель, Дунаевский…
Своя история и у того, как складывается материал для второй части программы — это песни на идиш, часто забытые, но словно никогда не умиравшие в еврейском подсознании. Я иногда прямо-таки выцарапываю их из всевозможных источников — старых нот, старых людей. Ведь речь идет не о запетых шлягерах, вроде «Тум-балалайки» или «Семь-сорок». Это зачастую совершенно забытая фольклорная стихия. После концерта, бывает, подходит какая-нибудь старушка: «Вы знаете, я с самого детства помню…». И следует несколько слов, куплет. И я начинаю поиск. Записанное «прорастает» в магнитофонных записях, затертых узеньких строках, нотах пожелтевших от времени журналов. А когда песня готова, я подбираю аккомпанемент, делаю аранжировку для хора.
Кстати, участники «Рингеля» — вовсе не профессиональные певцы, почти никто не знает нот. Но когда мы поем трехголосье, никто не верит, что непрофессиональные артисты такое могут. Нашему хору не раз выпадало петь в общей программе с хором Александра Цалюка. В этом коллективе Марьинской синагоги есть мастера из ГАБТа, из Геликон-оперы. Казалось бы, эти корифеи неизбежно должны затмить выступление «Рингеля». Но аплодисменты нашему хору, слезы на лицах зрителей говорят, что это не так. После концертов к нам подходили люди и говорили: «Хор Цалюка великолепен, но вы в своем роде уникальны. Вы способны пробуждать ностальгические чувства с простодушием, теплотой и мудростью старинных народных песен».
Лариса Белая, журнал «Родник»
Рубрики: О нас пишут
Вы можете следить
за ответами к этой записи через RSS.
Вы можете оставить отзыв или трекбек со своего сайта.